ПЕСНЯ

Блажен стократ, кто скромный век свой прожил,
Ни завистью, ни злобой не тревожим,
В кругу своих, среди родных полей,
Толпе - чужой, неведомый невеждам;
Кто не сменил свободу на надежды
Польстить страстям князей и королей.

Не окрылит его посул притворный,
Он не живет надеждою упорной
На милости, что обойдут его;
Не для него терзанья и невзгоды,
Не он клянет обманутые годы,
Когда, как дым, растает волшебство.

Он не дрожит, когда, пришпорив море,
Ветр гонит вал на вал в седом просторе
И хлещет хлябь безжалостен и слеп;
И в час ночной, когда нас сон объемлет:
Трубе войны он в трепете не внемлет,
Что с ложа сна его угонит в склеп.

Тщеславный зуд в нем мужества не гложет,
Он ложь румян на душу не наложит
И не предаст того, чем жил он встарь;
Вельможи он не утруждает слуха
И, тихо жизнь ведя в довольстве духа,
Себе он двор, и милости, и царь.

Вам, божества полей, кудрявой сени
И гор, несу свое благодаренье,
И вам, толпа привольная наяд,
Что грусть мою рассеять вы сумели,
Изгнав тоску по недоступной цели
И помыслов честолюбивых яд.

Мечте моей поля теперь границей.
Ложусь в постель - мне безмятежно спится, -
Не возмутит забота сельских нег.
Денницы луч встречаю силой новой;
Коль тяжек зной - в тени приют готовый,
А холодно - согреет быстрый бег.

Что я палат не вижу позлащенных
И сводов ряд, лазурью уснащенных
И росписью иных каких цветов, -
Я не тужу: ведь волен взор упиться
Гвоздиками, лилеями, душицей
И свежестью стокрасочных лугов.

Пусть во дворцах надменных и чванливых
Тщеславье, спесь, надутая на диво,
Обман и стыд находят свой приют, -
В моих полях резвятся хором феи,
Власы развив и обнажая шеи,
А в доме - смех, и радость, и уют.

Мне эта жизнь мила во всех явленьях:
Как радостно мне слушать птичек пенье,
Что на заре благодарят творца,
И сладкий плеск и голос струй шумливых,
С надменных скал стремящихся на ниву,
Чтоб сочный злак возрадовал сердца.

Как я люблю следить за голубками,
Что, к клюву клюв прижав, дрожа крылами,
Целуются себе тысячекрат,
И, лаской их невинной восхищенный,
Уснуть затем под шепот вод студеных,
Что о любви и неге говорят.

Как я люблю следить, едва ночною
Светило дня сменилося луною,
Как хоры нимф сбираются в лесу,
Как персей снег на ветер выставляют,
Как пляшут вкруг, резвятся и играют,
Вечернюю сбивая с трав росу.

Унялся пляс; и вверх я взор подъемлю
Желая знать, какой на нашу землю
Дианин серп бросает нынче свет.
Как счастлива судьба Эндимиона!
Но я б хотел - не как во время oно -
Богине дать свой поцелуй в ответ.

Так в час ночной душой я отдыхаю;
Когда же Феб лучами засверкает,
Я новых игр без счета нахожу;
Ввожу я в них всегда порядок новый:
То птиц ловлю петлею я шелковой,
То в лес по дичь иду, а то ужу.

Мне не чужды любовные утехи, -
И я люблю, - но так, чтобы помехи
Мне не было для вольности моей:
Какие б Лель ни ставил мне тенета,
Едва любви пройдет во мне охота,
Красой меня не удержать ничьей.

Вам ведомо, о верные овечки,
И вам, кусты, леса, поля и речки,
Как эта жизнь пришлася мне под стать.
Вас, божества, я ныне призываю,
Чтоб мне, пока я век свой доживаю,
Иной судьбы не довелось узнать.

Филипп Депорт (1546–1605)
Перевод И.Лихачева